Беседа с белорусскими бардами Татьяной Белоногой и Павлом Кузичем.

  Современная белорусская бардовская песня зазвучала в Кракове 7 мая на сцене кафе «Loch Camelot». В рамках Дней Белорусской культуры (7-9 мая 2008 года) свои композиции представили для польской публики молодые певцы из Минска Татьяна Белоногая и Павел Кузич. Предлагаем Вашему вниманию беседу Александры Зубик с талантливыми белорусскими бардами.

  Александра Зубик: Вы впервые принимаете участие в Днях белорусской культуры или презентация белорусской бардовской песни на польской земле стала для вас уже хорошей традицией?

  Татьяна Белоногая: Я уже второй раз принимаю участие в таком проекте. Я участвовала ещё в Днях Белорусской культуры во Вроцлаве недавно, в 2007 году. Нас очень хорошо встретили, вокруг были друзья-белорусы. И такое впечатление сложилось: наши повсюду (Смеётся!). Мне также очень понравился Вроцлав, но он какой-то другой. В Кракове я впервые и у меня очень тёплые впечатления от этого города. Мне показалось, будто я здесь уже когда-то бывала… Общее ощущение уютного дома, что люди в этом городе хорошо знают друг друга. Может потому, что я приехала в старую часть города и не знаю, что там в блоках. Но мне кажется, что в этом городе есть своё «Я», и, причём такое привлекательное, его энергетика мне понравилась.

  Павел Кузич: На Дни культуры я уже третий раз приезжаю в Краков. Первый раз, когда я здесь был, мне очень понравился запах ванили. Город впечатлил меня своей древностью, это первое; второе, конечно, я впервые побывал за границей. Я увидел, что существует иная жизнь, более цивилизованная, можно сказать, где тебя никто не толкает в бок и не относится к тебе в качестве школяра. Мне очень приятно здесь находиться.

  А. З.: Расскажите, как начался Ваш «бардовский путь»? Что подтолкнуло Вас к самостоятельному творчеству? Стать бардом — это сознательный выбор?

  Т. Б.: На меня повлияли наши белорусские дороги. Дорога и природа вдохновляют меня на песню. У меня так всё было… Именно дорога. У меня ничего не было, музыкального образования не было, играть ни на каких музыкальных инструментах не умела. Дома валялась старая гитара отца, на ней он не играл. Я взяла её случайно, даже не могу объяснить. Со временем гитара для меня стала простой формой выразить себя. Я думаю, именно гитара участвует и глубоко проникает.

  П. К.: Я себя бардом не считал, и возможно, никогда считать не буду. Я просто могу сказать, что я — просто Паша-музыкант. Я себя вижу в образе музыканта, и всё.

  А. З.: Повлияло (или влияет) на Ваш профессиональный рост творчество других бардов?

  Т. Б.: Если говорить про моё раннее творчество, то было. Впервые, крупным планом, повлияла философия российского барда Александра Башлачова и поэзия Евгении Янищиц. Если теперь, то могу сказать, что я последовательно выхожу на собственное представление о творчестве, к собственному звучанию, к своему «голосу». Меня довольно часто сравнивают с российской певицей Янкой, но я её долго не слушала, и считаю такое сравнение неизбежно, так как женщин-бардов, действительно, очень мало.

  Павел Кузич: На меня очень повлиял своими положительными пожеланиями и моральной поддержкой Алесь Камоцкий. Он мне помог поверить в себя, и за это я ему очень благодарный. Конечно, я время от времени слушаю бардовскую музыку, но мне значительно ближе просто музыка, и потому источник вдохновения ищу в электронной, классической и рок-музыке.

  А. З.: Следует отметить Ваше хорошее владение как гитарой, так и голосом. У Вас есть музыкальное образование?

  Татьяна Белоногая: Нет, у меня нет музыкального образования. Я помню: меня отдали в музыкальную школу на баян. Проходила туда на занятия месяц, и даже после него остались неприятные воспоминания. Я была маленькой девочкой, меня даже не было видно из-за баяна. Как можно было меня отдать на этот инструмент? Я помню того преподавателя, наводящего ужас своими тройками, ни одной пятёрки. Вообще, страшные воспоминания… И у меня такое ощущение, что всё такое, что с человеческой советской высоты образование — это мало что значит. Так это означает, если ты выдержишь, и тебе хватит душевной силы её использовать. Но мне не хватило. Я даже тогда, ещё маленькая, но поняла, что не выдержу этой «ломки». Потому у меня нет никакого музыкального образования.

  Павел Кузич: Я в музыкальной школе учился играть на баяне. Хотя у меня был прекрасный преподаватель по сольфеджио. Большое спасибо ей за то, что терпела меня, за моё непонимание. Относительно баяна: сначала у меня всё хорошо получалось, но когда начали ставить тройки, меня от него отвернуло. Знаете, это недостатки системы образования, когда подгоняют тройками. Когда человек свободный внутри, его никакими запугиваниями не взбодришь, а наоборот, оттолкнёшь. Мне всё время, когда говорят: «Приходи туда и туда, а иначе тебе будет то и то!», я просто не прихожу, у меня начинается отрицательная реакция. Тоже самое относительно баяна: я очень не люблю этот инструмент. А гитару взял сам, сам научился.

  Александра Зубик: Большинство певцов относится до своего голоса как настоящего Божьего дара. Вы занимаетесь «шлифовкой» своего голоса?

  Татьяна Белоногая: Мне очень хотелось поработать над своим голосом, найти специального подготовленного человека. Я уже подошла до той самой черты, что мне это нужно: мне более разумно относится к творчеству, нужна техническая свобода. Но я пока этим не занимаюсь.

  Павел Кузич: Я также дошёл до черты, что мне нужен преподаватель. Сейчас всё упирается в финансы. Были б финансы, были б преподаватели. Но я не трачу время напрасно, взял некоторые уроки, некоторые упражнения по дыханию у учителей, которым надо мало платить. Считаю, что вокал — это очень нужная вещь. А так петь я пока не умею. Я это уже понимаю. Теперь я дошёл до такого уровня исполнения на гитаре, что голос и музыкальный инструмент вызывают контраст один с другим, что просто невозможно, когда слушаешь более-менее нормальную гитару, слышать ненормальный вокал. Нужно и петь нормально.

  Александра Зубик: Один мой знакомый литератор в частной беседе признался мне, что не может работать, находясь за границей. Но когда приезжает домой, то может писать практически всюду: сидя на вокзале, в парке. Как проходит творческий процесс у Вас? Вам требуются какие-либо особые условия для творчества?

  Татьяна Белоногая: У меня всё происходит спонтанно. Если меня что-то впечатлит (человек, разговор), я могу прийти и сразу написать песню. У меня как молния. Никаких особых условий мне не нужно. Я помню как написала песню “Музыка новага дня”, которая, кстати, прозвучала на конкурсе “Песня Свабоды ІІІ”. Это было общежитие, был бешенный день, все почему-то ходили, а я сидела и писала песню. Такое было ощущение, будто впадаешь в транс, она как бы сама льётся.

  Павел Кузич: Для меня самое главное, чтобы я не думал, что кто-то за мной наблюдает, слушает. Когда я, например, буду в центре города, и буду знать, что меня никто не слушает, спокойно займусь творчеством. Но когда я занимаюсь творчеством, и хоть кто-нибудь меня слушает или слышит, у меня начинаются различного рода проблемы. И я думае, во-первых, что кому-то мешаю, хотя это глупость, она нечасто появляется. Чаще всего я боюсь того, что возникает в моём подсознании, потому у меня часто появляются песни с нецензурной лексикой… У меня “Рыба”, первая форма песни, может быть не всегда эстетическая, и только немного позже она приводится до нормального вида. Потому что в моих песнях сначала идёт поток сознания. Кто знает, что там в голове сидит?

  Александра Зубик: Большинство ваших композиций написано на основе авторских стихов. Это соответствует, как известно, бардовской традиции, когда образ музыканта-барда является как бы “3 в 1”: соединяет в себе поэта, автора музыки и исполнителя. Каким образом эти три основы деятельности барда существуют у Вас? Что идёт сначала? Слова, музыка…

  Татьяна Белоногая: У меня такое ощущение, что когда приходит песня, будто «несутся кони», и в этих «лошадях» свой ритм. И когда летят эти «кони», я придумываю слова. (Смеётся). Но у меня всё сразу: кони, люди… У меня просто ритм и слова приходят сразу. При чём я могу написать песню сразу, а потом через год дописать её. Вот “Метро”, кстати, была написана через год. Был первый столбик, я не понимала, мне так нравилось его начало. И думаю: «Неужели не допишу его?» Однако ничего не выходило, и только через год появился второй столбик.

  Павел Кузич: У меня первой появляется музыка, у меня всегда музыка в голове, она всегда со мной, она звучит, звучит, звучит… Я хожу всё время с плейерам, можно сказать, и понимаю тех, кто с плейерам. И, например, почему я такой рассеянный? Потому что у меня музыка играет всё время, я там ритмы выбиваю, выстукиваю, меня «колбасит». Что у меня теперь играет,-смотрит на свой плейер-, ну что-то такое «энц-энц», элементарное, простое. А бывают случаи, когда начинают звучать интересные мелодии, тогда уже целиком слушаю. Вот потому для меня и музыка вначале. А слова я просто накладываю на музыку потому, что не могу найти текстов, которые будут соответствовать атмосфере. Слова редко выходят за музыку, их нужно вытягивать из меня: сначала идут потоки сознания, какие-либо звуки (а, о, у, э, и), а позже, раз и появляется целое слово, целые формы, а только потом начинаешь понимать, какой смысл можно приложить на эти слова. В основном, я направляю все усилия на музыку, этим и объясняется «несерьёзность» моих ранних текстов. Они не совершенные. Я и не так давно стал смотреть на тексты с позиции художника, а до этого момента времени слова были чем-то таким, чтобы «положить» на музыку.

  Александра Зубик: Кроме собственных стихов в своих песнях Вы используете тексты остальных поэтов?

  Татьяна Белоногая: Да, у меня много песен на тексты остальных поэтов. Меня больше интересует современная поэзия, и, в первую очередь, творчество Евгении Янищиц. На её стихи у меня получилось больше всего песней. Есть одна песня на стихотворение талантливого поэта, настоящего гения нашей культуры Глеба Лободенко, очень уважаю его. И Наталью Кучмель также. В новом альбоме”Двухкроп’е” имеется её стихотворение. Конечно, у меня есть песни на слова Максима Богдановича и Владимира Жилки, но современную поэзию люблю больше.

  Павел Кузич: Нет, у меня нет песен на слова иных авторов. Теперь я читаю поэзию Ларисы Гениюш. Насколько её произведения проникнуты любовью до величия Родины! Поэзию я читаю только с целью повышения собственной культуры. Время от времени у меня возникают мелодии на тексты некоторых поэтов, но эти мелодии, мне кажется, уже будто бы известные. Такое впечатление, что эти мелодии уже у кого-то есть. Потому и не пишу.

  Александра Зубик: В программе концерта прозвучали различные песни. Татьяна, спрошу сначала Вас. Для польской публики были представлены песни как из предыдущих альбомов, так и с недавно выпущенного диска “Двукроп’е”,-несмотря на молодость, певица предоставила слушателям уже четыре альбома-. Среди выполненных Вами композиций были по-настоящему “женские” лирические песни, такие как “Балюча”, “Метро”, “Зіма-вакзал”, “Човен”. Вместе с тем, меня как слушателя, впечатлили ваши неожиданно по-мужски острые социально-политические песни: “Белая птушка”, “Дзеці неба”, “IV Сусьветная ва йна”, “Нябачныя птушкі”. Чем был обусловлен выбор репертуара для Дней Белорусской культуры?

  Татьяна Белоногая: Во-первых, мне недавно сделали операцию, и мне нельзя брать высокие ноты. Потому я подобрала репертуар в более-менее выгодной тональности, но разной тематики, чтобы минимально подчеркнуть то, чем я занимаюсь. С другой стороны, тут я чувствую себя более свободной, и мне хотелось обратить внимание на социальную сторону. Когда я, например, даю концерт в Беларуси, мне сразу прямым текстом говорят: «Таня, про флаг лучше не пой!» Я отвечаю:

  -Хорошо, про флаг петь не буду, но исполнять буду на белорусском языке!

  Сам факт исполнения на родном языке вызывает уже неудовлетворение. Это, конечно, комическая ситуация, но она присутствует на Беларуси, потому, что мало кто разговаривает на белорусском языке. Я считаю, если человек воспитанный в нормальной семье, он воспринимает меня — «молодец»; а если воспитанный в злой семье, то и не поймёт меня, да и себя в этом мире. Я думаю, что язык не должен быть таким камнем, не должен разделять белорусский народ. Может быть, мы пока не дошли до той черты, чтобы всем разговаривать на белорусском языке. Нет, говори ты, может, на русском, но признай, что ты в душе белорус. Я не хочу сказать, давайте все разговаривать на белорусском языке! Конечно, это был бы идеальный вариант, но теперь это просто не реально, причём в такой тоталитарной системе. И я здесь хотела спеть социальные песни потому, что мне тут можно сказать то, что во время концертов в Беларуси нельзя.

  Александра Зубик: Павел, а как Вы подошли к выбору песен к Дням Белорусской культуры?

  Павел Кузич: Я исполнял те песни, что людям наиболее нравятся, более популярные и те, что нравятся музыкантам, с которыми я сотрудничаю.

  Александра Зубик: Ваш “Вожык”, наверное, стал очень популярным, или студенческая песенка, не помню названия…

  Павел Кузич: О “Mother fuck in Puschkin”? Она?

  Александра Зубик: Да, точно.

  Павел Кузич: Не знаю, является ли эта песня шлягером или нет, я её не часто исполняю, хоть считаю, что песня хорошая. Она хорошо подчёркивает систему образования, что в мозги “впихивает”, и человека начинает отталкивать от подобных знаний. Это плохо, нужно, чтобы человек сам хотел знаний. Когда ему начинают “впихивать”, то он будет ненавидеть и литературу, и Колоса, и Купалу, хоть это чудесные люди. Тоже самое и с религией. Человек сам должен прийти до этого, а когда что-то будут в мозги “впихивать”, это ничего не даст. Всегда на каждое нарушение свободы человека идёт отрицательная энергия, повсеместно. И сила воздействия на свободу человека откликается: чем сильнее было воздействие, тем более ужасные формы, она позже принимает удар. Я исполняю песни про нашу жизнь, и самое главное, чего я хочу достигнуть своим творчеством — это, чтобы люди на всё смотрели позитивно. Когда возникает пессимизм, то люди начинают падать духом. Нельзя никогда падать духом! Мне кажется, что в данной ситуации, что сложилась в нашем государстве, именно и такой тип человека должен быть: мы должны смело смотреть на любое дело, всегда находить выход.

  Александра Зубик: Я знаю, что за вашими плечами достаточно большое количество конкурсов бардовской песни. Что по-Вашему, даёт исполнителю участие в подобном конкурсе?

  Татьяна Белоногая: Для меня — это знакомства, люди, не желание для победы, а просто магия некоей свовместной работы, магия музыки. Конечно, кто-то едет за победой. Но я, очевидно, ни разу не думала, что еду за победой. Я просто еду, и слава Богу, что еду. Я люблю путешествовать, я — географ, для меня дорога — это самое лучшее, что есть. Когда я просто приеду и что-то посмотрю (людей, иную культуру), то для меня это более важно. Но когда ты побеждаешь, начинается уже другая ступенька. Например, благодаря победе на “OPPA 2006”, на Международном Фестивале Бардов в Польше, я записала диск. Не было б победы, не было б диска. Нужно думать про победу, но не в таком плане, что я лучший, что я должен упасть, но победить.

  Павел Кузич: Да, я согласен с Татьяной, что конкурсы — это, в первую очередь, чудесные знакомства. Там можно познакомится с многими интересными людьми и далее с ними сотрудничать. Это очень нужная вещь: участие в конкурсах, потому что мы можем здесь расширить наши контакты. Во время концерта мы можем только поговорили и разошлись, а здесь возможность на некоторое время остаться вместе.

  Относительно побед. Недавно прочитал одно интересное выражение: «Президентом страны может быть выбран только один человек, что же тогда делать остальным миллионам?» Тоже самое и относительно побед на конкурсах. Это цель быть лучше просто говорит о рыночной направленности людей. Когда одна сумка хорошая, но немодная. А вторая сумка — плохая, но модная. Купили ту, что модная, то хорошая начнёт «загружать»: её не купили и получается, что она плохая. Вот такое сравнение очень ярко показывает философию рыночной ориентации людей. Когда они просто сравнивают себя с кем-то, и смотрят, кому досталось больше, кому что-то лучшее и кто-то лучше меня… Я – хороший, плохой. Этого нет, каждый — индивидуальность.

  Александра Зубик: «Гастрольный график». В Вашей творческой жизни существует такое понятие?

  Татьяна Белоногая: Нет, моя гастрольная жизнь не устроенная. Причём я хочу сказать, она не устроенная не только у меня, но даже и у нормальных профессиональных музыкантов, которые зарабатывают и кормят семьи. Иногда могут предложить по маленьким городкам проехать. Это тоже нужно, я с удовольствием проехала бы по белорусским городкам и деревням, даже больше, чем в Краков, серьёзно. Но я являюсь «неформальным» музыкантом.

  Павел Кузич: Нет, такого понятия у меня не существует. Когда приглашают, тогда соглашаюсь. Чаще всего так и бывает. Но иногда, время от времени, когда я вижу, что люди реально меня эксплуатируют и зарабатывают на мне деньги. Например, мои друзья платят за вход, а я не получаю с этого ничего. Тогда я говорю:

  -Нет, не нужно мне. Я не хочу выступать, я лучше бесплатно выступлю перед своими друзьями.

  Александра Зубик: Но, например, в белорусской поп-культуре ситуация намного лучшая?

  Татьяна Белоногая: (Перебивает) Там грязь такая! Там искренности нет, кстати! Не знаю, кто им верит. Это очень деликатный вопрос: пропеть так, чтобы у людей в сознании что-то перевернулось. Они всё же трудятся на какое сознание? На рабское, не белорусское, не национальное, а это очень важно повернуть в сторону Бога, Беларуси. Это очень важно.

  Александра Зубик: Именно в этом, Татьяна, я понимаю, заключается Ваше творческое кредо?

  Татьяна Белоногая: Да, я хочу пробудить своим творчеством в людях уважение к себе, к своей культуре. Всё, мне кажется, заложено в свободе, на уважении самого себя, на уважении Бога в себе. Как Василь Быков говорил: « Язык дан Богом». Когда плюют на этот язык, значит, плюют на что-то святое. Это было моё сознательное решение писать на белорусском языке, именно, в нём, языке я увидела Бога. Я думаю, что нужно заблаговременно нужно пробуждать в народе: быть просто самим собой, не стеснятся и не стыдится того, что имеем своё.

  Александра Зубик: Павел, а что по Вашему мнению, является сущностью творчества?

  Павел Кузич: Раньше это было продвижение культуры белорусской. Теперь я понимаю, что она будет двигаться вперёд, если я буду продвигать самого себя в белорусском плане. Сама сущность человека — это творчество, когда он не занимается творчеством в любом направлении, у него начинается деградация. И потому мы просто обязаны заниматься творчеством, чтобы не деградировать. Иного выхода нельзя найти. Я слышал интересную поговорку у англичан либо у ещё кого-то: « Лучше идти, чем бежать, лучше стоять, чем идти, лучше сидеть, чем стоять, лучше лежать, чем сидеть, лучше всего умереть, чтобы лежать!» Вот такая замечательная поговорка. Потому сущность своего творчества я вижу в том, чтобы заниматься продуктивным творчеством.

  Александра Зубик: Бардовская деятельность препятствует основным, на сегодняшний день, Вашим занятиям. Татьяна сообщила, что она -- географ. А Вы, Павел?

  Павел Кузич: Я ещё являюсь студентом отделения режиссуры Института культуры в Минске.

  Александра Зубик: Есть ли в Ваших жизненных планах место для музыки?

  Татьяна Белоногая: Да, кстати, я закончила географический факультет и работаю в туризме. Это очень затрудняет: работа есть работа. А если ты занимаешься музыкой, то что-то с перекосами получается. Я думаю, что нужно выбирать, куда направлять свою духовность. Свою духовную энергию всё же я хочу на музыку, но в географии мне также нравится быть. В будущем я хотела занимать музыкой, создать свою группу и выступать акустическим составом.

  Павел Кузич: То, что я хочу заниматься музыкой, я уже точно понял. И буду целенаправленно заниматься музыкой. В своей жизни у меня есть некоторые задачи, что я не могу выполнить, у меня некоторые психологические трудности, не знаю. Мне не хватает этой точности, последовательности, что есть у актёров. Я могу засмотреться на какой-либо столб и не прийти на репетицию, например. Мне в голову может стукнуть лишь бы что, могу залезть в фонтан, мокрый вылезти, забыть что-либо, ( голову хорошо, что не забываю), и так далее. А вот в музыке, я заметил, что я аккуратно попадаю, успеваю на концерты. Я начинаю думать, что в этой сфере я могу себя организовать. Все мои мозги в музыке, всё остальное, кажется, есть только приложения, и на эти приложения я, временами, не обращаю внимания. Потому я понимаю, что мне в музыку, музыку и музыку. Раз я там целиком нахожусь, то некуда деваться.

Интервью записала и провела музыковед Александра Зубик.

Корректура оригинала и перевод на русский язык Юрия Мельникова.

Белорусская версия текста прикреплена в приложенном PDF-файле ниже.